М. КРУГОВ.

СУЕТА СУЕТ

         В уходящем году стартовала очередная военная реформа. Или начался очередной виток вялотекущей второй десяток лет реформы. Кому как нравится называть суету генералов, в виде которой у нас только и наблюдается процесс реформирования армии. При этом новая реформа осуществляется в лучших традициях предыдущих – весь ее смысл сводится к выделению очень больший денег и расходование их неизвестно на что и непонятно как.

         Источник глупого поведения и, как следствие, неудач – ложные стереотипы. В деле военного реформирования таким ложным стереотипом является представление о том, что военную реформу должны проводить военные. Как сведущие в военном деле. Тогда как на самом деле генералов и близко нельзя допускать к делу реформирования армии. В первую очередь потому, что они сделают удобную только для себя родимых армию.

Любая военная реформа предполагает в первую очередь модернизацию системы управления. То есть, менеджмента – совокупности технологий и методов управления. В военном деле имеется две системы управления – жизнедеятельностью армии и ведения боевых действий. Будучи специалистами по ведению боя генералы разбираются только во второй системе и ничего не смыслят в первой. Хотя именно система управления жизнедеятельностью армии в мирное время и является сутью объявленной реформы.

При этом реформирование практически не касается второй системы управления – ведения боевых действий. Об этом можно судить хотя бы по тому факту, что «реформирование» не затронуло военную доктрину. Она по-прежнему основывается на использовании «теории глубокой операции» и народного ополчения. Хотя уже полвека как не существует объектов «глубоких операций» – протяженных на тысячи километров в длину и эшелонированных на десятки километров в глубину линий фронта. Как и нет предмета для действий народного ополчения. Которое, однако, сохраняется и дальше в виде пятимиллионного резерва.

Но и этими двумя причинами проблема пригодности генералов к делу затеянного реформирования не исчерпывается. Дело в том, что армия – чрезвычайно регламентированное предприятие. А потому вся деятельность военных расписана в мельчайших деталях и на все случаи жизни – на всех ступенях карьеры они получают не подлежащие обсуждению и скрупулезно регламентирующих их действия документы. Процедура изменения которых напоминает роды забеременевшей от слона мартышки – сверхдолгое вынашивание и невероятные потуги.

Поэтому менталитет военных принципиально не приспособлен что-либо менять. Что и является сутью любого реформирования. Соответственно, поручать им любые реформы, значит, не понимать принципиальной особенности военного мышления. Генералы могут только имитировать процесс реформирования – «менять ничего не меняя». Что мы и наблюдаем уже который год подряд.

Любую систему можно реформировать только извне. Это закон менеджмента, действующий и в сфере военного управления. Поэтому все успешные военные реформы осуществлялись не генералами, а гражданскими специалистами. Военные всегда придумывали только новые виды прорывов и охватов, но никогда не могли предложить что-то полезное в сфере управления.

Армия, как часть структуры безопасности государства, является общественной организацией. Поэтому ее реформированием должны заниматься специалисты по общественным проблемам – политологи, социологи, экономисты, правоведы. При этом военные специалисты в этом ряду отсутствуют – они заказчики реформы управления армией, но никак не подрядчики. Кем они реально выступают на всем протяжении эпопеи с реформированием российской армии. Точнее, представляют собой «два в одном» – одновременно являются и заказчиками и подрядчиками. Почему армия и не реформируется – только деградирует.

Однако, прежде чем начинать реформу армии, необходимо для начала привести в цивилизованный вид общественные отношения в ней. Потому что для армии это сегодня главная проблема. Если в результате либеральных реформ государство из авторитарного превратилось, пусть и в не вполне совершенное, тем не менее, демократическое образованье, то армия за это время трансформировалась строго наоборот – из авторитарной в деспотическую. То есть, структуру, отношения в которой основываются на праве силы. А не закона. 

Дедовщину солдаты не сами придумали – они скопировали модель отношений между офицерами и собой. Которую старослужащие и стали применять в своих отношениях с молодыми солдатами. Поэтому корни дедовщины – в существующих в армии реальных общественных отношениях. В которых солдат низведен до положения скота.

Сегодня совершеннолетние люди, полноправные граждане своей страны, на «законном» основании переводятся в скотское состояние. Чего, кстати, в Конституции не предусмотрено – там сказано только о том, что мужчины должны выполнить свой долг и отслужить в армии положенный срок. Но ничего не говорится о том, что они должны выполнять свой долг в статусе скота. 

Прочему офицеры и солдаты, будучи равноправными гражданами, в реальной жизни обладают совершенно разными правами? Хоть в мирной жизни, хоть в боевой обстановке. Так что офицер может гонять солдата хоть круглые сутки. И самолично наказывать каторжным трудом в форме «нарядов вне очереди». Разве восьмичасовой рабочий день кто-то уже отменил? Или административный кодекс с его правилами наложения административных наказаний действует не на всей территории страны?

Гражданские права ограничиваются только в условиях военного положения. Но почему в мирное время в гарнизоне солдат находится на полностью бесправном положении? Которое сплошь и рядом отличается от тюремного заключения только формой одежды. Или кто-то думает, что солдаты дезертируют или расстреливают сослуживцев потому что «с жиру бесятся»? Любой психолог подтвердит, что все эти происшествия представляют собой акт отчаянья. До которого солдат доводят офицеры, срывающие свою злость от беспросветной нищеты на бесправных подчиненных.

Возможность нарушать гражданские права солдат предусматривают имеющиеся уставы. Точнее они никак не защищают их гражданские права. Потому что уставы пишут для себя сами военные. И сами же их утверждают. В части боевых уставов это, возможно, разумно. Но почему военные сами себе пишут устав гарнизонной службы – не вполне понятно. В гарнизоне идет мирная жизнь, которая должна полностью соответствовать нормам гражданского общества и обеспечивающего его гражданского законодательства. Или за гарнизонным забором заканчивается территория страны и начинается «дикое поле»?

Военные объявили о том, что они вскорости разработают «Кодекс чести офицера». Который, разумеется, никого ни к чему не будет обязывать. Как не обязывает любая декларация о намерениях. Тогда как надо вводить в армии цивилизованные отношения – организовывать военную службу в соответствии с законами, а не ведомственными уставами. Для этого Думе необходимо разрабатывать и принимать нормальный «Военный кодекс», содержащий все необходимые для регламентации военной деятельности и общественных отношений в армии законы.

Разумеется, армия должна оставаться авторитарной структурой. Но только на период учений и боевых действий. Тогда как все остальное время в ней должны действовать законы, аналогичные существующим гражданским. Разумеется, эти законы должны учитывать специфику воинского труда. Но не более того. И должны приниматься как и все законы – Думой. А не Генштабом. Тем не менее, эти законы должны обеспечивать всем без исключения военнослужащим равные гражданские права. Тогда как разные обязанности должны только оплачиваться по разному. А не ставить одних в положение господ, тогда как других – в положение бесправного скота.

Автаркия тоже может быть вполне цивилизованной. То же военное положение представляет собой чисто авторитарную форму управления обществом. Как более эффективную в экстремальных ситуациях. Поэтому прежде чем тратить десятки миллиардов рублей на реформаторские фантазии генералов, нужно для начала внедрить в армии цивилизованные отношения. И только когда она перестанет быть деспотической структурой в составе общества, можно выделять средства на непосредственно военную реформу. Которую должны разработать специалисты, профессионально разбирающиеся в проблемах безопасности общества и технологиях реформирования. А не генералы, которые умеют только наступать или обороняться.